Однако факт оставался фактом: по ночам Кириакос редкопритрагивался ко мне. Когда я говорила ему, что так не забеременею, он смеялсяи отвечал, что без детей мы не останемся. Но это тревожило меня: я почему-тосчитала, что ребенок поможет укрепить наши отношения. Я, вынянчившая своихмладших сестренок, тосковала по малышу. Мне нравились детская честность иневинность, я верила, что в состоянии воспитать своего ребенка хорошимчеловеком. В те дни я больше всего любила держать детей за руки, промывать имссадины и рассказывать сказки. Потом мне понадобилось удостовериться в том, чтоя действительно смогу родить. В те времена три года бездетной супружеской жизнисчитались очень долгим сроком. Люди начали шептаться, что бедная Летабесплодна. Я ненавидела их намеки и притворную жалость.

Я собиралась рассказать Кириакосу все, что было у меня науме. Все до последнего. Но он так старался прокормить нас, что я не могла егоогорчать. Это оказалось выше моих сил. Я не хотела нарушать мир и спокойствие,наполнявшие наш дом. К тому же Кириакосу нравилось мое тело. Стоило его слегкапоощрить, и он отвечал на мой призыв. В движениях Кириакоса была та же страсть,которая чувствовалась в его музыке.

Но когда я смотрела на Аристона, то понимала, что он впоощрении не нуждается. В отсутствие Кириакоса это начинало значить для менявсе больше и больше.

Просто друзья, просто друзья… Я стояла, смотря вследуходившему Сету, и гадала, почему этими словами до сих пор пользуются другие.Впрочем, ответ итак был известен. Потому что верят в это. Или хотят верить.

Когда я спустилась по лестнице, грустная, сердитая и растеряннаяодновременно, то увидела, что меня ждет неприятный сюрприз. У кассы стоялаЕлена из «Хрустального пинцета» и отчаянно размахивала руками.

Елена здесь. На моей территории.

Я заставила себя выбросить из головы Сета и, все еще держа вруках Библию, шагнула вперед и в лучших традициях менеджмента спросила:

— Чем могу служить?

Елена круто обернулась, забренчав своими кристаллами.

— Вот она! Та, которая переманивает моих служащих!

Я посмотрела на прилавок. Увидев меня, Кейси и Бет испыталиоблегчение. Слава Богу, Тамми и ее подруга Джейнис находились в каком-то другомпомещении. Им следовало держаться как можно дальше. Я ответила абсолютноспокойно, зная, что покупатели все слышат:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Не притворяйтесь! Все вы прекрасно понимаете. Выпришли в мой магазин, устроили скандал, а потом переманили моих продавцов. Ониуволились без предупреждения!

— Недавно мы действительно приняли на работу несколькочеловек, — вежливо ответила я. — Я не помню, где они работали доэтого, но как заместитель заведующего могу вам только посочувствовать. Когдаслужащие уходят без предупреждения, это создает массу неудобств.

— Прекратите! — крикнула Елена. Теперь она дажеотдаленно не походила на уверенную в себе даму, которой была всего неделюназад. — Думаете, я не вижу, что вы лжете? Вы ходите в темноте, а вашааура корчится в пламени!

— Кто корчится в пламени?

Привлеченные зрелищем, к нам подошли Даг и Уоррен.

— Она! — показывая на меня, заявила Еленапронзительным голосом участника движения «Новая эра».

Уоррен посмотрел на меня с таким любопытством, словнодействительно надеялся увидеть вокруг меня огонь.

— Джорджина?

— Она украла моих служащих. Просто пришла и увела их.Знаете, я могу подать в суд. Когда я расскажу своим адвокатам…

— Каких служащих?

— Тамми и Джейнис.

Я поморщилась, не ожидая ничего хорошего. У Уоррена имелосьмножество недостатков, но он был профессионалом и умел улещать покупателей. Ноесли ему придет в голову разобраться, в чем тут дело…

Он нахмурился, пытаясь вспомнить лица.

— Постойте… Кажется, сегодня я столкнулся с одной изних на автостоянке.

— Да. С Тамми.

Уоррен коротко фыркнул.

— Нет, мы их не отдадим.

Елена стала красной как свекла.

— Вы не можете…

— Мэм, прошу прощения за причиненные неудобства, но яне могу уволить служащих, которые уже подписали с нами трудовое соглашение ибольше не хотят работать у вас. Текучка для предприятий торговли — делообычное. Я уверен, что скоро вы найдете достойную замену.

Тут Елена снова переключилась на меня:

— Я этого вам не забуду! Даже если я не смогу доказать,что за этим скрываетесь вы, вселенная накажет вас за лживость и жестокость! Выбудете несчастной и умрете в одиночестве. Так ничего и не достигнув.

И это говорит сторонница движения «Новая эра», призывающегок любви и доброте… Ее фразы о смерти меня не пугали, но другие проклятиядостигли цели. «Несчастной и в одиночестве».

Однако Уоррену не было до этого дела.

— Мэм, Джорджину нельзя упрекнуть ни в жестокости, ни влживости. Она душа этого магазина, и я полностью доверяю ее мнению. В том числеи в отношении ваших бывших служащих. Вы ничего не хотите приобрести? Если нет,то попрошу вас уйти. Иначе мне придется вызвать полицию.

Елена продолжила изрыгать проклятия, потешая стоявших вочереди покупателей. Но, к моему удивлению, Уоррен стоял на своем. Обычно онстремился умаслить клиента, часто за счет своих служащих, но сегодня он делатьэтого не собирался. Новость была приятная.

Когда Елена ушла, он молча вернулся в свой кабинет, а мы сДагом остались. Вскоре его удивление сменилось смехом.

— Ну, Кинкейд, ты в своем репертуаре.

— Я тут ни при чем.

— Не морочь мне голову. Пока ты не начала здесьработать, старые ведьмы у нас в магазине не появлялись.

— Откуда ты знаешь? Я пришла сюда раньше тебя. — Япосмотрела на часы и задумалась. — Ты еще побудешь здесь?

— Да. К счастью для тебя. А что?

— Так просто. — Я пошла в заднюю часть магазина.

Но свернула не налево, а направо. К кабинету Уоррена. Онсидел за письменным столом и собирал чемоданчик.

— Только не говори мне, что она вернулась.

— Нет. — Я закрыла за собой дверь. Он поднялглаза. — Просто я хотела поблагодарить тебя.

Уоррен прищурился.

— Избавляться от чокнутых покупателей — часть моейработы.

— Да, но в прошлый раз мне пришлось извиняться.

Он пожал плечами, вспомнив случай, произошедший около годаназад.

— Тогда было совсем другое дело. Ты назвала пожилуюженщину ханжой и патологической фашисткой.